Среди трех рассказов В. Шаламонова [sic!] из лагерного быта, «Хлеб» самый короткий, наиболее задевает своей страшной правдой. Сюжет его несложный.
Товарищ по заключению доверил свой хлеб другому заключенному, уходя на работу. – Хлеб! Чужой – хлеб… Для всегда голодного человека это самое большое искушение.
В рассказе двадцать девять строк. И всего-навсего, одна проблема: «выдержу» или «не выдержу»? Для голодного – искушение – огромное, мы понимаем его и разделяем его гордость в конце рассказа, когда он выходит победителем: «Я перевернул коробку и высыпал на ладонь несколько хлебных крошек. Я слизнул их языком, сейчас же рот наполнился слюной и крошки растаяли. Я больше не колебался. Я отщипнул три маленьких кусочка хлеба, с ноготь мизинца, положил в баул и лег. Я отщипывал и сосал крошки хлеба. И я заснул, гордый тем, что не украл хлеба».
Инженер Кипреев, арестованный в 1938 году («Житие инженера Кипреева»), когда «специальные методы допроса» получили широкое применение, не только выдержал битье, но даже кинулся раз на следователя, за что, конечно, был избит и посажен в карцер.
Зная себе цену, он был уверен, что благодаря своим техническим знаниям и умению изобретать он найдет путь к досрочному освобождению. Находясь в лагере, Кипреев сумел сделать важное изобретение, которое сейчас же нашло применение. Во время отправок его принуждены были «делать больным», т.е. спасать, а он, человек на редкость мужественный и независимый позволял себе иногда поступки, безумные в его положении, отказываясь от награды или даже от диэтического [sic!] питания.
В конце концов, он все-таки остался в живых и даже, после освобождения, не захотел покинуть Севера.
Эпизод с ссыльным священником («Литургия») тоже глубоко человечен и трагичен.
