Barbara Heldt. Review of Poems. On the Edge of Sleep by Inna Lisnianskaia
- Barbara Heldt. Review of Poems. On the Edge of Sleep by Inna Lisnianskaia
-
Title
- Review
-
Source Type
- Barbara Heldt
-
Author
- Poems. At the Edge of Dream
-
Publication
Состоящая из двух частей, «Прямой угол» и «На опушке сна», книга стихотворений Инны Лиснянской укоренена в мире реальном и провидческом, о чем говорят сами заглавия. Стихотворения датируются уже 1966-68 гг., но больше половины из них были написаны в 1983 году, который и привёл к появлению этого превосходного сборника. Стихотворения расположены не хронологически, а скорее ассоциативно, образуя цепочки слов, образов и тем. Хотя часто они продиктованы внешними событиями, стихотворения обладают великолепным стилистическим единством, а также единством лирического субъекта.
Лирический субъект, хорошо осведомленный, что русские читатели ожидают от женщин-поэтов писать стихотворения о любви, спрашивает: «Где стихи про любовь?». Они имеют место в сборнике («Возьми меня, Господи, вместо него»), но не преобладают. Это голос совести в стране, где память – опасна, где происходят такие вещи, что (как в стихотворении о депортированном дяде) даже Кассандра не смогла бы их предвидеть. Интонация часто пронизана беспомощной яростью: «Только сердце мое окровавится, / Только сердце, а не кулак». Однако ощущение ясности, протеста без жалости к себе остается повсеместным.
В конце 70-х гг. в связи с делом «Метрополя» Лиснянская вышла из Союза писателей. Родившись в 1928 г., она является ровесницей старшего поколения, которое теперь разделило судьбу с поэтами, никогда не публиковавшимися в СССР. Вероятно, это пошло её поэзии на пользу. Стихотворения о русском бытии в особенности сильны. Одно из них, соединяя катрены и двустишья, отправляет читателя в сельскую местность, в начало марта, где время, лишенное пространства, превращается в тюрьму. Это стихотворение становится достойным дополнением общего корпуса русской поэзии, выражая депрессию в нескольких жизнях и строках. Обращаясь к русской поэтической традиции, Лиснянская отдает себе в этом отчет, и отголоски Лермонтова, Блока, Ахматовой и Цветаевой, среди других, действительно, принадлежат только ей.
Барбара Хельдт
Университет Британской Колумбии
Divided into two sections, “Right Angle” and “On the Edge of Sleep,” Inna Lisnyanskaya’s collection of lyrics is both grounded in reality and visionary, as the titles suggest. The poems date from as early as 1966-68, but over half were written in 1983, the year that gave rise to this excellent volume. The poems are arranged not chronologically, but rather associatively, forming chains of words, images, and themes. Though often dictated by outside events, the poems have great stylistic unity as well as the unity of their lyric persona.
The speaker, well aware that Russians expect women poets to write love poems, asks, “Where are the poems about love?” They exist (“take me, Lord, instead of him”), but they do not predominate. This is a voice of conscience in a country where memory is dangerous, where things happen that (as the poet writes in a poem about a deported uncle) even Cassandra could not have predicted. The tone often is permeated with helpless anger: “only my heart will be bloodied, / My heart and not my fist.” Nevertheless the sense of clear-headedness, of protest without self-pity, remains constant.
In the late 1970s, in connection with the Metropol’ affair, the author resigned from the Writers Union. Born in 1928, she is of an older generation that now has cast its lot with poets never published in the USSR. It seems to have done her poetry good. The poems about Russian existence are particularly powerful. One, mixing quatrains and couplets, takes the reader into the countryside at the beginning of March, where time without space becomes a prison. This poem is a worthy addition to the body of Russian poetry universalizing depression in a few lives and lines. Lisnyanskaya knows well when she is invoking the Russian poetic tradition, and her echoes of Lermontov, Blok, Akhmatova, and Tsvetaeva, among others, are truly her own.
Barbara Heldt
University of British Columbia