Barbara Heldt. Review of Poems by Irina Ratushinskaia
- Barbara Heldt. Review of Poems by Irina Ratushinskaia
-
Title
- Review
-
Source Type
- Barbara Heldt
-
Author
- Poems
-
Publication
Трехъязычная книга “Стихи / Poems / Poèmes” содержит стихи в русском оригинале, сопровождаемые переводом на английский и французский языки. Каждый раздел состоит из двухстраничного введения, написанного Иосифом Бродским, автобиографического очерка в прозе и тридцати трех стихотворений. Ирина Ратушинская, арестованная в двадцать восемь лет, отбывает семилетний срок в «лагере строгого режима» в Мордовии, предположительно, за написание стихотворений из этой книги, а точнее – за их «изготовление и распространение». Некоторые стихотворения, в традициях Тютчева, Блока, Белого и других, представляют Родину как мачеху, уничтожающую собственных детей. В некоторых упоминается Бог или Божья Матерь. Глядя в окно, поэтесса задает пастернаковский вопрос: «Чьи шаги звучат по Петрограду?»; и вскоре метафора страха становится реальностью. Невинных рано поднимают с постели. Добрые или святые, как и те, кто помогает другим выжить в лагерях, наказываются вдвойне. Ратушинская пишет о молодежи, извечной советской теме, но в другом ключе. Молодой мечтатель отправляется на войну на юге, чтобы умереть. Во сне, в другом стихотворении, бывший школьный друг навещает поэтессу в ее камере. Ее вот-вот расстреляют на рассвете, а он будет отдыхать в Крыму в награду за свою работу палачом (лучше уж он, чем какой-то незнакомец, говорит он). Подобно Ахматовой, поэтесса использует образы зеркала, чтобы отразить и расщепление личности, и преумножение одной-единственной жизни лирического субъекта.
Это хорошая поэзия. Риторические вопросы иногда искажают образы и интонацию. В английских переводах предпочтение отдается сохранению точности метра или количества слогов и, зачастую, рифмы. Французские переводы свободнее и ближе к русским строкам в оригинале. И те, и другие в точности передают кое-то от этого подлинного поэтического голоса.
Барбара Хельдт
Университет Британской Колумбии
The tripartite book Stikhi / Poems / Poèmes contains original poems in Russian, followed by English and French translations. Each section consists of a two-page introduction by Joseph Brodsky, an autobiographical sketch in prose by the author, and thirty-three of her poems. Irina Ratushinskaya, arrested at twenty-eight, is serving a seven-year term in a “strict regime camp” in Mordovia, presumably for writing the poems in this book, or rather for their “manufacture and dissemination.” Some of the poems, in the tradition of Tiutchev, Blok, Bely, and others, refer to the motherland as the mother-stepmother, destroyer of her own children. A few mention God or the Mother of God. Looking out the window, the poet asks the Pasternakian question. “Whose footsteps are heard in Petrograd?”; and soon the metaphor of fear becomes reality. The innocent are roused early from their bed. The good or saintly, like the man who helps others survive in the camps, are doubly punished. Ratushinskaya writes about youth, a perennial Soviet theme, with a different twist. A youthful dreamer goes off to the war in the South to die. In a dream, in another poem, a former schoolmate visits the poet in her cell. She is about to be shot at sunrise, and he will vacation in the Crimea as a reward for his job of executioner (better him than some total stranger, he says). Like Akhmatova, the poet uses mirror images to suggest both the splitting of the self and the multiplication of the single life of the speaker.
The poetry is good. A rhetorical questioning occasionally mars the imagery and tone. The translations opt, in English, for preserving the exact meter or syllable count and, often, the rhyme. The French translations are freer and closer to the actual Russian lines, both convey accurately something of this authentic poetic voice.
Barbara Heldt
University of British Columbia