Не для огласки в печати, но для Вашего личного сведения хочу написать Вам несколько строк по поводу напечатанной Вами в «Гранях» (только что полученных мною) версии ахматовского «Реквиема», несколько разнящейся от той, которая была издана в Мюнхене. Хотя, как я знаю, секрет этот был в общем хорошо сохранен, Вам, может быть, известно, (если нет, то прошу смотреть на то, что я скажу, как на сообщаемое доверительно), что мюнхенское издание было фактически моим (я только просил ТЗП дать свою марку). О «Реквиеме» я знал еще за год до того, знаю трех человек (иностранцев), которым А.А. читала его вслух, но отказывалась показать, а тем более дать списать. Но получил я его несколько позже, получил из очень хорошего источника и до того, как эта вещь стала ходить по рукам (с тех пор у меня был и один из машинописных списков – явно дефектных – ходивших по рукам – уже после напечатания мюнхенского издания). Я довольно долго не решался печатать «Реквием» – знавшие лично А.А. и слыхавшие от нее «Реквием» люди отговаривали меня от этого шага. Но осенью 1963 г. я все-таки на него решился. Летом этого года мне удалось через одного иностранца, побывавшего у А.А., запросить ее, довольна ли она изданием. Ответ был утвердительный. Единственные два критические замечания А.А. сводились к следующему: 1) почему после заглавия не были указаны даты «1935–1940»? и 2) портрет 1913 г. («царскосельской веселой грешницы») очень уж не гармонирует с содержанием стихов. На это я могу сказать: 1) на моем экземпляре дат не было (кроме как под отдельными стихотворениями); на ходившем по рукам в Москве экземпляре, полученном мною на год позже (летом 1964 г.), они имелись; 2) воспроизводить фотографии из «Воздушных Путей» или из книги Маковского, или хорошо известные портреты Альтмана или Анненкова мне не хотелось; соринский портрет получен был мною тоже из Москвы, еще до «Реквиема»; насколько я знаю, он никогда не воспроизводился и уже этим был интересен. Из того, что никаких других замечаний А.А. не сделала, я заключаю, что самый текст не вызвал у нее возражений. Думается, что он правильнее того, который в «Гранях». Во-первых, у вас отсутствует прозаическое «Вместо предисловия», написанное А.А. в 1957 г., когда она, по моим сведениям, восстановила по памяти ранее уничтоженный ею цикл стихов. Во-вторых, в вашей версии открывающее цикл четверостишие и просодически и синтаксически («Была» вместо «Я была») звучит плохо и явно восходит к дефектной копии. В строке 6-й «Вступления» неправильное ударение («У́же шли») едва ли может быть ахматовским. Явной ошибкой являются и сплошные мужские рифмы, выпадающие из общей схемы, в конце первой части «Эпилога» (должно быть «со мною» и «стеною»). Сомнительны по смыслу и два разночтения во второй части «Эпилога» (И ту, что едва до окна довели – вместо «до конца» и В канун моего погребального дня – вместо «поминального»: последнее слово перекликается и с предыдущей строкой и с первой строкой второй части «Эпилога»). Остальные разночтения (Что случится в жизни твоей – вместо «с жизнью»; И манит в темную долину – вместо «черную»; Но только с условьем: поставить его – вместо «не ставить»; Забыть, как постылая хлопнула дверь – вм<есто> «хлопала» (что, впрочем, сильнее и выразительнее); и, наконец, И пусть с неподвижных и каменных век – вм<есто> «бронзовых») – теоретически могут быть позднейшими заменами самой Ахматовой (но в сентябре этого года в разговоре с упоминавшимся уже иностранцем она ничего о новом варианте «Реквиема» не говорила); вероятней, однако, принимая во внимание явные ошибки в тексте, полученном «Гранями», что это тоже или ошибки или отсебятина переписчика. Мне досадно все-таки, что Вы нашли нужным напечатать в «Гранях» явно дефектный текст этой замечательной вещи. <…>

Я сейчас приготовил к печати сборник стихотворений Иосифа Бродского, в который войдет больше 50 стихотворений и пять больших поэм (очень интересных). Сборник этот скоро должен выйти. Вне сборника у меня остается еще несколько стихотворений (в том числе два напечатанных в гинзбурговском «Синтаксисе», имеющемся у меня целиком). Если хотите, я пришлю их Вам для «Граней». Межу прочим, у меня есть сведения из хорошего источника, что известие об освобождении Бродского в октябре было и на этот раз ложным (об этом уже сообщила и французская газета «Ле Монд»). Международная писательская организация (ПЕН–Клуб) возбудила недавно вопрос об освобождении Бродского, но не знаю, приведет ли это к каким-нибудь результатам.