Чалзма по возвращении в Хельсинки мне не писал.

То, что он пишет о Бродском, вызывает у меня некоторые сомнения. Во-первых, Вы пишете: «Бродский и его друзья в Ленинграде протестуют против публикации его стихов…». Дальше же Вы пишете, что Б<родский> «все еще в ссылке» (что мне было известно все время). Как же «протестует» сам Бродский? Что же до друзей, то надо знать, кто они. И «справка» о деле Бродского, и целый приготовленный к печати сборник его стихов были получены мною (уже после того, как его сослали) от его друзей и защитников со специальной, обращенной ко мне, просьбой предать все это огласке. С тех пор Бродский уже из архангельской ссылки посылал свои стихи, зная, что они очень легко могут попасть в печать. Они и попали в парижскую «Культуру» (из-за этого задержался наш сборник, потому что мы получили от «Культуры» русские оригиналы, и я счел нужным их включить — именно как стихи 1964 г.; все другие гораздо более ранние). Совсем недавно я получил еще несколько стихотворений от одной своей студентки, которая общалась с очень близкими друзьями Бродского (в том числе сыном известного, ныне покойного советского литературоведа). Они все ждут выхода стихов Бродского заграницей. Я не знаю, каких друзей Б<родского> имеет в виду Чалзма: очень много зависит от этого. Невыход книги Бродского может быть на руку только его врагам, ибо книга покажет, что все обвинения его в «порнографии» и в «антисоветскости» (в отличие от «несозвучности») ни на чем не основаны. В стихах Б<родско>го гораздо меньше «политики», чем в стихах Евтушенко или Вознесенского, или тех стихах Слуцкого, которые печатались как подпольные (что Слуцкому не повредило). Кроме того книга покажет, что Б<родский> — поэт оригинальный и внутренне значительный (хотя и неустановившийся еще и с промахами — даже в смысле языка) и что Ахматова недаром ставит его выше и Евтушенко[,] и Вознесенского. Этим будут опровергнуты недавние заявления Чаковского (редактора «Лит<ературной> Газеты») в интервью с «Нью Йорк Таймз Магазин» и Г. Маркова (ныне свергнутого секретаря Союза писателей РСФСР) на совещании Международного Пен-Клуба в Будапеште о том, что Бродский — полное литературное ничтожество (и зачем вы, мол, так им интересуетесь?). На Чалзму я сердиться не собираюсь. Но все-таки не склонен придавать большого значения его просьбе (меня совершенно так же просили не печатать «Реквием»*). Я уж не говорю о том, что сейчас и поздно что-либо в этом смысле делать — книга должна была выйти из типографии на прошлой неделе.

А приори я тоже считаю, что печатание здесь не вредит, а скорее может в таких случаях помочь. Так было с Тарсисом, который был арестован и помещен в дом для умалишенных до выхода его «Синей мухи», а освобожден после того, как вокруг него был поднят шум в свободном мире (в общем смысле мне тоже писали  прямо из Москвы). Случай с Мандельштамом, конечно, несколько иной (его нет в живых), но сошлюсь и на него (это между нами). Я только что получил письмо от человека, несколько раз видевшегося с вдовой М<андельштама> (Чалзма тоже с нею виделся). Она послала мне две или три фотографии О<сипа> Э<мильевича> М<андельштам>а для нашего издания. Она последнее одобряет и очень мне благодарна. Подготовленное там Харджиевым издание, видимо, закончено, но не печатается по политическим причинам, и Н.Я. Мандельштам примирилась с тем, что оно не выйдет, и ждет нашего издания. Ждут его, я знаю, и поклонники М<андельшта>ма. На днях я должен получить от того же человека тексты всех неопубликованных стихотворений М<андельшта>ма, которые Н<адежда> Я<ковлевна> М<андельштам> считает наиболее точными. Для нашего первого тома, к сожалению, уже поздно, но, если окажется нужным внести исправления, мы сделаем это во втором томе.

Наш первый том Мандельштама задержался из-за того, что мы хотели ввести в него — в виде дополнения — кое-что из воспоминаний Ахматовой (многое нами было уже дано в комментариях, воспоминания эти были у меня уже в прошлом году, но без права печатать их целиком; воспоминания Е.М. Тагер у меня имеются целиком уже два года, и я буду печатать их вместе с произведениями ее мужа и одним ее рассказом; то, как напечатал отрывки из них Гринберг, меня глубоко возмутило). Я думаю все-таки, что к концу этого месяца первый том Мандельштама выйдет. Второй еще не пошел в печать. «Разговор о Данте» тем временем напечатан в специальном дантовском выпуске «Books Abroad».

Хочу спросить Вас: Отчего Вы даже по такому делу — как будто бы срочному — как вопрос о печатании или напечатании, пишете простой, а не воздушной почтой? Воздушная почта все-таки, как правило, ускоряет доставку письма на сутки.

*А. Ахматова была довольна его напечатанием, и его перевели на несколько языков.