Вчера получил письмо от Чалзмы. Оно меня не убедило, я ему сегодня подробно (на трех страницах на машинке) ответил. Его письмо, впрочем, было не только о Б<родском> — он прислал мне ряд наведенных по моей просьбе справок литературного характера, и часть моего ответа тоже относилась не к Б<родско>му.

Одно меня в письме Ч<алсмы> рассердило (не на него). Он пишет (не знаю, писал ли Вам, но Вы мне об этом не упомянули), что переслал Гринбергу письмо с протестом против печатания стихов Бродского от самого автора из его архангельской ссылки. Рассердился я потому, что десять дней тому назад Гринберг написал мне зачем-то, что получил письмо от Бродского из ссылки, но по свойственной ему любви к секретничанью содержания письма не раскрыл. Написал о том, что письмо не для печати («пока что» [??! — Г. С.]), что Б<родский> все еще в ссылке (о чем я и без него знал), и кончил на том, что мы (т.е. я и он), может быть, и вредим Б<родскому>му, но уже «поздно думать». Так как он не мог знать, что для меня уже «поздно», то он обязан был, по-моему, довести до моего сведения просьбу (или «протест», как пишет Чалзма) Б<родско>го — другое дело, как я бы отнесся к ней. Во всяком случае я бы так поступил на его месте. Я уже был возмущен Гринбергом — тем, как он кое-что напечатал в «Воздушных Путях» (вот где он должен был десять раз «подумать»!), а теперь он окончательно пал в моих глазах.

Чалзма достал для меня много интересного. Но и я могу дать ему не меньше — для его диссертации.