У меня уже была огромная переписка — т. е. арест Синявского и отождествление с Терцем. С тех пор об этом уже было несколько корреспонденций, хотя европейская печать почему-то замалчивала эту историю до 23-го октября — кроме «Нойе Цюрхер Цайтунг», которая об аресте Синявского сообщила раньше «Таймза», но без упоминания Терца. К аресту Синявского прибавился арест еще одного писателя — видимо, сына еврейского писателя Мееровича, писавшего под псевдонимом «Марк Даниель»: он якобы Николай Аржак, автор «Говорит Москва». Кроме того, Гедройц, редактор «Культуры» в Париже, заявил, что Терц не Синявский и живет не в Москве, и что ни с Синявским ни с Даниелем он никаких дел не имел, что Терца он будет продолжать печатать и т. д . Но это, может быть, тактика. Информация Вейдле идет из Рима, потому что в Риме на съезде Европейского Сообщества Писателей секретарь оного Вигорелли объявил об аресте Синявского и о том, что он Терц, советским писателям во главе с Сурковым и Твардовским. Последние «никак не реагировали» — по словам американского корреспондента. Все это было в газетах, а Вы сообщаете мне как что-то конфиденциальное. Вот насчет Бродского в газетах не было, но это уж советские писатели сообщили в Риме Вигорелли и Ко. — мол, не хлопочите больше. Слух об освобождении Б<родско>го распространился в Париже еще раньше, видимо[,] в связи с пребыванием в Москве американского секретаря ПЕН-Клуба, который собирался о Бродском хлопотать. Очевидно, чтобы «успокоить» этого секретаря. Якобы Б<родско>го даже видели в Москве. Знающие люди не поверили ни московскому слуху[,] ни сообщению Суркова и Ко. Не верят и сейчас.

К аресту Синявского я был подготовлен еще в начале октября сообщениями из Парижа о том, что за ним слежка и ожидается арест (но то, что он Терц (якобы сознался), было для меня сюрпризом). Сейчас выясняется, что Синявский был арестован еще около 15-го сентября, т. е. за месяц до того, как об этом стало доподлинно известно во внешнем мире. Очевидно, огласку задержали, пока Шолохову не дали премию. А то бы он ее, может быть, и не получил. <…>

О Нобелевской премии Шолохову я написал в «Русскую Мысль» «острую» статью. Ахматова до последней минуты имела хорошие шансы (знаю с места), но — побоялись. А им преподнесли «дулю» в виде ареста Синявского (если он не Терц, то это еще хуже, ибо тогда, значит, за Пастернака). Позор для шведов. Водов пишет мне, что после получения моей статьи он подбил парижских писателей послать протест (запоздалый) в Стокгольм.