Очередной 85-й номер «Нового Журнала» на редкость интересен и содержателен.

Открывается он «Колымскими рассказами» В. Шаламова, полученными с оказией из СССР. Автор их – поэт и прозаик, проведший в концентрационных лагерях около 20 лет.

«Мы печатаем “Колымские рассказы” без согласия и ведома автора. Мы считаем нашей общественной обязанностью опубликовать “Колымские рассказы”, как человеческий документ исключительной ценности», сообщает редакция.

С тем, что «Колымские рассказы» – «человеческий документ» редкой ценности нельзя не согласиться.

За последние годы, особенно после «Трех дней» Солженицына [sic!], нам стали известны все ужасы концентрационных лагерей, и нас, казалось бы, трудно удивить и взволновать еще одним, пусть талантливым, описанием их. И все же «Колымские рассказы» вряд ли оставят хоть одного читателя равнодушным.

Автор подробно описывает чувства, мысли и переживания «доходяг» или «доплывающих», как их называют на лагерном языке: «Нас ничто уже не волновало, нам жить было легко во власти чужой воли. Душевное спокойствие напоминало о “высшей свободе казармы” и о толстовском непротивлении злу».

«Дружба не зарождается ни в нужде, ни в беде… Все человеческие чувства – любовь, зависть, человеколюбие, милосердие, жажда славы, честность – ушли от нас с тем мясом, которого мы лишились за время продолжительного голодания».

«Чувство злости – последнее чувство уходит в небытие, в мертвый мир… Не один год я не видел газет и книг, и давно выучил себя не жалеть об этой потере…. Двумя десятками слов обходился я. Половина из этих слов была ругательства. Я был счастлив, что не должен искать какие-то другие слова.

Как странно, как невероятно звучит здесь это «счастлив».

Но возможно оттого, что Шаламов – поэт, единственное живое чувство, сохранившееся у него – любовь к природе и животным и понимание их.

«Мне давно была понятна и дорога та завидная торопливость, с какой бедная северная природа стремилась поделиться с нищим, как и она, человеком своим нехитрым богатством… Жалость к животным вернулась раньше, чем жалость к людям».

Он готов пожертвовать своей жизнью за спасение снегиря – как Будда за зайца.