Второе художественное произведение – рассказ В.Т. Шаламова «Заговор юристов». Это та же страшная тема «Колымских лагерей» сталинской поры. Не буду сам оценивать эту вещь. Сошлюсь на Г.В. Адамовича, поставившего художественную силу «Колымских рассказов» Шаламова (в отзыве в «Русской мысли») на один уровень с изображением лагерной жизни А. Солженицыным. С этим я согласен. Шаламов – прекрасный, уверенный прозаик, и в «Заговоре юристов» он это лишний раз подтверждает. Но тут должна быть дана некая присказка.

«Литер<атурная> газета» в Москве 23 февраля с. г. напечатала «протест» В.Т. Шаламова против печатания его рассказов «Новым Журналом». И в 106-й книге я вынужден был дать к «Заговору юристов» некое предисловие. В нем я сказал, что «протест» этот написан кагебистским языком и стилем «Лит<ературной> газеты», а не языком и стилем В. Шаламова. Потом я принес В. Шаламову извинение, если печатание его рассказов в «Н<овом> Ж<урнале>» доставило ему сейчас какие-то неприятности (что, вероятно, и «имело место»). И еще раз заявил, что никакой связи у «Н<ового> Ж<урнала>» с Шаламовым никогда не было и нет, и печатаем мы его вещи так же, как весь поступающим на Запад самиздатовский материал – без ведома и согласия авторов. Здесь следовала бы – точка. Но, к моему огорчению, в парижской «Русской мысли» редакция опубликовала, как одно из предположений о напечатании «протеста», что (цитирую) – «Шаламов действительно “ссучился” или он всегда был “их” – “стукачем”». За такую редакционную заметку несет ответственность главный редактор. И, думаю, что такого стиля заметка не делает чести ни пониманию положения писателей в Совсоюзе, ни такту редактора, ни тем более, христианскому отношению к ближнему (о чем я частенько читал в передовых «Р<усской> М<ысли>»). Провести 20 лет на Колыме это не 20 лет в Пасси, в Париже.