Подпольные писатели были и в царской России. Писатели эти были революционерами и все их произведения были направлены к свержению самодержавия.

Издавалась эта революционная литература большей частью за границей, нелегально перевозилась в Россию, где и распространялась среди рабочих и крестьян.

Казалось бы, что после октябрьской революции, нужда в такой литературе миновала. Самодержавие было свергнуто, рабочие, как утверждают коммунисты, стали хозяевами фабрик, а крестьяне якобы получили ту землю, за которую боролись. Но оказалось, что при рабоче-крестьянской власти рабочие хозяевами предприятий не стали, а крестьяне не только не получили земли и воли, но превратились снова в крепостных, какими были до освобождения их царем Александром Вторым. А так как насилие всегда вызывает сопротивление, то подпольная литература снова появилась в Советском Союзе.

Царские жандармы были младенцами по сравнению с коммунистическими полицейскими органами. Да и число тайной и явной полиции было в прежней России несравнимо меньше, чем агентов госбезопасности, шпиков и других советских жандармов. Поэтому подпольных типографий, которые при царском режиме были почти в каждом крупном населенном пункте, в Советском Союзе нет и быть не может. Подпольные писатели или размножают свои произведения кустарным способом, или тайно переправляют их заграницу, где их печатают, издают и переводят на иностранные языки.

Повторяется то же, что наблюдалось 50 и 100 лет назад, только с той разницей, что тогда подпольная литература ввозилась в Россию из-за границы, а теперь – вывозится из СССР за границу.

Печатаемые в Париже и готовящиеся там к печати книги Абрама Терца, Николая Аржака и Ивана Иванова, «подпольных» писателей, вынужденных подписывать свои труды псевдонимами, достигнут той цели, которые они преследуют. Достигнут потому, что не только иностранцы узнают из них правду о том, что представляет собой «социалистический» режим. Выдержки из «подпольной» литературы передаются по радио, которое все же слушают советские люди.

Из этих передач они узнают, что на родине есть еще честные и смелые писатели, голоса которых коммунисты не могли заглушить.

Недаром советские жандармы ищут по всему Союзу «подпольных» писателей, хватают и сажают в тюрьмы тех, кого подозревают как авторов появившихся за рубежом запретных книг и кто на самом деле ни Абрамами Терцами, ни Иванами Ивановыми не являются.

Возможно, что чекисты заставят Синявского и других арестованных писателей признать, что они являются авторами появившихся за рубежом «крамольных» книг. Но такие вынужденные признания не остановят издания новых трудов Абрама Терца, Николая Аржака и Ивана Иванова.

Гонения на писателей не задушат свободного голоса советских людей. Рано или поздно голос этот прозвучит не только в Париже и Лондоне, но и в Советском Союзе. И недалек тот час, когда русские писатели смогут подписывать свои произведения не вымышленными псевдонимами, а настоящими именами.